МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ

Интервью с актером Владимиром Конкиным

Легендарный Володя Шарапов из фильма «Место встречи изменить нельзя», он же актер Владимир Конкин, вместе с женой посетил Киев, город своей актерской молодости. Договариваясь с ним об интервью, я был несколько удивлен предложенным местом встречи — в Киево-Печерской Лавре. Как выяснилось в разговоре, чета Конкиных приехала в Киев специально, чтобы посетить древнейшую святую обитель и помолиться у мощей святых угодников.

— Владимир Алексеевич, как я понимаю, вы приехали в Киев не просто как турист...

— И даже вовсе не как турист. Некоторым образом мы с женой киевляне, хотя родились не в Киеве. По месту рождения я саратовский, как и моя супруга, но волею обстоятельств с 1974 по 1979 год я с семьей жил в Киеве и работал на киностудии имени Довженко киноактером. И должен сказать, что Киев и Украина для моего светского театрально-киношного дела — очень важный период моей жизни. С тех пор, как мы перебрались в Москву, Алла — жена — не была в Киеве 24 года. Я последний раз был здесь восемь лет назад и счастлив, что Господь подвигнул нас посетить Лавру, потому что духовное окормление для нас чрезвычайно важно.

— Если можно, несколько слов о своей семьей.

— У нас православная семья. Алла — удивительный человек. Не только потому, что она моя супруга. Господь сподобил прожить нам вместе уже 32 года. Мы венчаны. И то, что я постепенно пришел к Богу, очень важно для меня, потому что профессия моя искушающая. Искусов много, и выстоять без духовного окормления крайне сложно.

У нас трое детей и трое внуков — по сегодняшним меркам семья большая. Двое сыновей (старшему тридцать один год). Дочка, Софья, закончила в этом году православную гимназию. Люди молодые, но тем не менее чтут православные обычаи и без благословения священника не принимают ни одного серьезного решения. Поэтому, наверное, слава Тебе, Господи, у них все складывается хорошо.

— Вы сказали о важности духовного окормления для людей вашей профессии. То есть, выбирая ее, человек чем-то рискует?

— Я думаю, оно чрезвычайно важно для людей творческих, потому что без духовной подпитки художник, впрочем, как и любой человек, увядает. Профессия лицедейская (во всякой роли ты как бы изменяешь своему «я») — и в этом ее опасность. А если еще известность приходит, а тем более — слава, человек вообще может потерять всякие ориентиры. Слава Богу, я, кажется, избежал этого. Я не тусовщик, как сейчас говорят, не люблю фейерверков и фестивалей, не лезу никуда. Когда еду на «Мосфильм» в ристалище, скажем так, мимо Новодевичьего монастыря, всегда крещусь. С некоторых пор моя душа стала тяготиться всей этой мишурой. Я только делаю свое дело, и то с большим отбором. Даже если за что-то сомнительное сулят большие деньги. Потому что всегда понимал, что деньги не все решают.

— Отбор — это было всегда?

— Всегда. Я никогда не соглашался на такие работы, которые дискредитировали бы меня как человека. Для меня это очень важно.

— Но к Богу, по вашим словам, пришли постепенно. Значит ли это, что Владимир Конкин образца, скажем, 70-х годов — это был немножко другой человек?

— Думаю, да. И не только потому, что был молодым и неискушенным в жизни человеком. Я был невоцерковленным, но должен сказать, что всю свою жизнь на моем пути встречались священнослужители, даже когда не был достаточно религиозным человеком и ходил без креста, хотя я крещеный. Господь мне послал митрополита Антония Петербургского, почившего в Бозе, и многих других. Они как бы вели меня по жизни. Можно со многими встречаться, например, с милиционерами, но не пойти служить в милицию. Но во встречах со священнослужителями был какой-то мистический момент, как я его трактую. Господь как бы следил за мной, вел меня. И я чувствовал Его руку. Сегодня же Церковь стала большой и важной частью моей жизни. Мы с женой часто бываем в паломнических поездках, были и в святых местах. Накануне моего дня рождения (я родился 19 августа, на Преображение Господне) мы были на горе Фавор. Священники угощали нас с Аллой и дочерью монастырским вином. Они узнали, что в этот день я родился, и такое вот сделали снисхождение. Вы представляете, на горе Фавор в день Преображения Господня — как все совпало! Такие вот маячки дают жизненные ориентиры. Их уже нельзя забыть, душа все время к ним возвращается. Для каждого человека это большое внутреннее подспорье. Душа сохнет, если этого нет. Можно прожить без многого, а без этого — уже невозможно. Это я понял давно.

— Владимир Алексеевич, слава пришла к вам с ролью Павки Корчагина, носителя совсем другой, безбожной идеологии. Сегодня вы не считаете, что она была лишней в вашей актерской биографии?

— Я не жалею об этой роли, хотя прекрасно понимаю, что Павка Корчагин — это коммунистическая икона. И судьба писателя, и судьба героя его произведения, Павла Корчагина, непростая. Этот человек был искушен идеями Жухрая в совсем юном возрасте — в четырнадцать лет. Это сложный возраст, когда человек очень подвержен влияниям. Он, как канатоходец без лонжи, — то ли его бес утянет, то ли Господь будет окормлять. И Павка честно служил совратившей его идее, но при этом он был бессребреником, ему ничего не нужно было, кроме коммунизма, который казался ему раем для людей на земле. И за это он был наказан — потерял зрение, был прикован к постели. Но, по идее, он абсолютно чистый человек. Христианская идея была заложена в нем. А коммунисты, как известно, эксплуатировали ее. Их идеология была во многом замешана на христианской доктрине, во многом была калькой с нее. Другое дело, что они ее выкрутили наизнанку. Но в их бесовской идеологии все равно проглядывались ее черты. Поэтому Павка, скорее, жертва того катаклизма, который имел место в нашей истории. Для меня эта роль дорога. И я не отрекаюсь от нее.

— Я заметил, что часто вы выступаете в паре с актерами, которые воплощают образы как бы оттеняющие порядочность ваших героев. Вы и Владимир Высоцкий в «Место встречи изменить нельзя», вы и Леонид Быков в «Аты-баты». По сценарию это разные люди, хотя они заодно. Но ваши образы всегда несут христианскую идею, хотя в этих фильмах ни слова о Церкви. Вспомните хотя бы знаменитый эпизод с Кирпичом — Стасом Садальским, когда Жеглов подбрасывает ему кошелек. То есть для восстановления справедливости для ваших героев далеко не все средства хороши. Кстати, один мой приятель, когда узнал, что я буду встречаться с вами, сказал: «Он, наверное, такой же благородный, как его герои...»

— Стараюсь. Мне кажется, что порой люди далекие от Церкви являются носителями Божьих заповедей. Они заложены в них генетически. То, о чем вы сказали, очень важно. А как объяснить, что даже те, кто никогда не бывал в храме, в сложный момент жизни невольно восклицают: «Господи!» Или говорят: «Матерь Божья, спаси и сохрани!» Христианская идея сидит в человеке на уровне подсознания. Я в этом глубоко убежден.

— И еще один вопрос как к человеку, знавшему Владимира Высоцкого. Как у него складывались отношения с Церковью?

— Об этом я ничего не знаю и ничего не хочу придумывать. Знаю только одно: что в его кабинете, а у него дома я был неоднократно, были иконы. К сожалению, мы спешим на поезд. Договорим в следующий раз. Вскоре мы опять будем в Киеве. Я предупрежу вас о приезде. А встретимся здесь же, в Лавре. Место встречи, как говорится...

— ...изменить нельзя. Спаси Господи, Владимир Алексеевич.

С Владимиром Конкиным беседовал
Валерий Полищук
(«Православие в Украине»)

> В начало страницы <